В самый канун нового 1960 года в московском аэропорту Внуково приземлился самолет из Индии, на котором вернулся в Москву известный художник Алексей Кокорекин. Он прошел паспортный контроль и, поехал к любовнице, хотя немного покашливал. Но кого удивишь кашлем в зимней Москве? Домой он добрался на следующий день, отпраздновал с родными приезд и раздал подарки. Кашель тем временем усиливался, поднялась температура . Художника госпитализировали, и к вечеру он умер. По счастливой случайности у профессора, патологоанома, проводившего вскрытие, гостил друг - пожилой патологоанатом из Ленинграда. Взглянув на труп, он протянул: «Да это у вас, батенька, чѐрная оспа» К тому времени в Советском Союзе об этой ужасной болезни, выкашивающей в средние века города и страны подзабыли даже врачи. В СССР с черной оспой покончили путем всеобщей вакцинации еще в 1936 году. Но в Индии, где побывал Кокорекин она встречалась. И он еѐ подхватил в одной из провинций на церемонии сожжения скончавшегося от оспы брахмАна. Драматичность ситуации стала ясна на вторые сутки: вирус был диагностирован у сотрудницы больничной регистратуры, принимавшей художника, проводившего осмотр врача и даже больного, который находился этажом ниже, прямо у вентиляционного отверстия из палаты Кокорекина. Больничный кочегар подхватил оспу,проходя мимо его палаты. Через пару недель у ряда пациентов Боткинской больницы появились такие же, как и у Кокорекина лихорадка, кашель и сыпь. В материале, взятом с кожи одного из больных в НИИ вакцин и сывороток выявили частицы вируса оспы. Стало понятно, что Москва и весь Советский Союз находятся на пороге эпидемии, которую не лечат. В тот же день на срочном совещании у Хрущева был принят комплекс неотложных мер по предотвращению эпидемии . Принятые меры были беспрецедентны: Милиция и КГБ начали выявлять всех, с кем контактировал художник, начиная с момента его посадки на самолет в Индии. В группе риска оказались пассажиры и экипаж самолета, сотрудники аэропорта, коллеги, родственники, друзья. Выяснилось, что за пару недель умерший контактировал с несколькими тысячами человек. Казалось, что выявить всех практически нереально. Но КГБ СССР, МВД и Министерство здравоохранения сумели установить и изолировать абсолютно всех, кто хоть как-то пересекался с художником. К примеру, одна знакомая принимала экзамены у студентов – в карантин сразу отправили сотни человек. Подарки из Индии через комиссионки расползлись по Москве, но на следующий день все посетители магазинов были установлены и помещены в карантин, а подарки сожжены на полигоне. Боткинская больница перешла на осадное положение. Тысячи больных и сотрудников не могли покинуть ее стены. Из Госрезерва в Москву выехали грузовики со всем необходимым. Над Европой развернули самолет, которым из Москвы в Париж отправился один из пассажиров кокорекинского рейса. Москва была полностью закрыта по всем канонам военного времени. В нее нельзя было ни въехать, ни выехать: отменены авиарейсы, прервано железнодорожное сообщение, перекрыты все автомобильные пути. День и ночь медики ездили по адресам, госпитализируя новых вероятных носителей оспы. В инфекционных больницах ставились койки для помещенных в карантин, и через неделю под присмотром врачей находилось 10 тысяч людей, которые прямо или косвенно были связаны всего лишь с одним пассажиром из Дели. Одновременно была начата вакцинация населения. В течение 3-х дней в Московскую городскую санэпидемстанцию было доставлено 10 млн. доз противооспенной вакцины , а медики всех предприятий и учреждений города кололи вакцину москвичам и гостям столицы. По итогу напрямую от Кокорекина заразилось 7 родственников, 9 человек персонала и 3 пациента больницы, в которую он был госпитализирован с нераспознанной оспой. От них заразились ещѐ 23 человека и от последних ― ещѐ трое. 3 из 45 заразившихся скончались. Были вакцинированы 7 миллионов жителей и гостей Москвы. Вакцинацию проводили 10 тысяч прививочных бригад, в которые кроме врачей и фельдшеров входили студенты м