#pomespenyeach
Октябрь — время, когда хочется припасть к Пушкину, тем более что я вернулся к своей давней идее “как рассказать про Пушкина людям, которые не могут оценить его гениальность”, то есть не владеющим русским языком в совершенстве; первый мой опыт был для англоязычных слушателей, кажется, вполне удачный — потому что вообще-то про жизнь Пушкина и про его культурное значение можно сплести довольно приключенческий сюжет; теперь пробую повторить — но, разумеется, получается совсем иначе — для людей, говорящих на том, что ооновская система уклончиво называла B/C/S, то есть носителей боснийского, хорватского или сербского (с тех пор прибавился еще черногорский) языка (не “языков”!). Для этой цели — припасть, в смысле, к Пушкину — я взял двухтомник поэтов пушкинской поры (1820-х – 1830-х годов, как он это опять-таки более уклончиво называет) из “Большой библиотеки поэта”. Интересно, что там нет ближайших пушкинских друзей — скажем, Дельвига и Кюхельбекера; добавлю. Это вот весь персональный состав первого тома. Я, пожалуй, не буду ничего про эти стихи говорить, тем более их много; процитирую, как обычно, Гаспарова. “Я уже вспоминал слова Хаусмена: «Кто любит Эсхила больше, чем Манилия, тот не настоящий филолог». И все-таки мне пришлось однажды испытать ощущение, что между плохими и хорошими стихами разница все-таки есть. Я переводил впрок стихотворные басни Авиана (басни как басни, что сказать?), как вдруг выяснилось, что в книге понтийских элегий Овидия, которую мы с коллегой сдавали в издательство в переводе многих переводчиков, одна элегия случайно оказалась забытой. Пришлось бросить все и спешно переводить ее самому. Одним шагом ступить от нравоучительных львов и охотников к «На колесницу бы мне быстролетную стать Триптолема!..» — это был такой перепад художественного впечатления, которого я никогда не забуду”.
(Меня всегда интересовало, почему в опубликованном тексте первый стих — это Tristia 3.8 — выглядит иначе: “О, как я бы хотел в колесницу ступить Триптолема”. Гаспаров часто цитирует приблизительно, даже стихи; но тут вроде не тот случай.)
2043. Петр Плетнев. Безвестность [1827]
2044. Михаил Деларю. Могила поэта [1830]
2045. Александр Крылов. К клену (Подражание Парни) [1828]
2046. Алексей Илличевский. История пяти дней [1827]
2047. Николай Коншин. Поход [1822]
2048. Аркадий Родзянка. На смерть А. С. Пушкина [1837]
2049. Егор Розен. Было время [1832]
2050. Василий Туманский. Песня (Посвящена А. О. Смирновой) [1843]
2051. Александр Шишков. Украина [1826]
2052. Федор Туманский. К увядающей красавице [1826]
2053. Василий Григорьев. К неверной [1824]
2054. Дмитрий Дашков. Утопший, погребенный у пристани, к пловцу (Леонид Тарентский) [1818–1827]
2055. Орест Сомов. Песенка [1821]
2056. Виктор Тепляков. Затворник [1826?]
2057. Василий Козлов. Сонет (А. А. Бибиковой, при посылке моих сонетов) [1824]
2058. Степан Нечаев. К ней [1824]
2059. Валерьян Олин. Слезы [1827]
2060. Владимир Филимонов. Из поэмы “Дурацкий колпак” [1824]
2061. Владимир Панаев (Опыт русской идиллии) [1826]
2062. Борис Федоров. Мальчик и прохожий [1823]
2063. Авраам Норов. Из Анакреона [1860-е?]
2064. Александр Ротчев. Из “Подражаний Корану” [1827]
2065. Платон Ободовский. Сербская песня [1825]
2066. Михаил Загорский. Он сходит в сад. Прелестный край [1820–24]
2067. Павел Шкляревский. Древняя греческая песня [1820-е]
2068. Ефим Зайцевский. Анио [1839]
2069. Василий Щастный. Ревность [1829]
2070. Надежда Теплова. На смерть А. С. Пушкина [1837]